Кедр

А вот ещё случай. Странный, чудной какой-то. К тому времени я уже женился, но жизнь моя по-прежнему была неразрывно связана с тайгой, её причудами, суровыми и удивительно прекрасными.
Заболел я. Как-то незаметно, по-свойски, всё про себя, да про себя – заболел. Страшная боль в левом боку. И причём чувствую, что не столько больно, сколько именно что-то страшное, серьёзное «не то», будто что-то забралось в меня. А началось так едва заметно… Мы ведь что, особенно никогда не лечились, так, на ходу, травки да припарки, мёд да женьшень – всё чистое, как слеза, природой дадено сами собой ноги из любой хвори выносили, как кошку… А тут разошлось.
Прихватило меня в тайге. Пошли мы тогда, как обычно с друзьями на пару недель в тайгу корневаться. Самая пора женьшеня, а коли хочешь обеспечить семью, пропускать такие вещи нельзя. Да и красиво в тайге, что говорить – дух захватывает! Та, тайга, не сегодняшняя - вся изъезженная, вырубленная, пожжённая… Да, только рукой махнуть, мест-то почти не осталось. А тогда – широко, просторно, сопочки, маленькие речушки вокруг них вьются – э-эх. А если ещё осень! Умереть можно, как же красиво. Если кедрач, то лес чистый, прозрачный, видно далеко; сопки не жёлтые, но светло-красные, немного в медь отливают; листья на ветру то ли вздыхают, то ли вздрагивают, и так тихо-тихо прохладно шуршат, убаюкивают; солнце вскользь поливает всё это сверху мягким, немного вязким, но пахучим, как кедровое масло светом, то тут то там, видно, мелькнёт между сопками пяточка поляны, птица прострекочет… Не, правда, чудно, чудно всё устроено.
Собирали женьшень. Расходились в разные стороны от стоянки, к вечеру встречались. И вот плохо мне, дальше некуда. Два дня крутит, мочи нет. Мужики конечно наблюдают, догадываются, но так напрямую все же не скажут, ждут когда сам чего нарешаю. Оно и понятно, все повязаны, друга не бросишь, но и корнёвка, коли придётся выручать, будет загублена. Женьшеня ещё мало, много ходок ещё впереди. Возвращаюсь с такой ходки и понимаю, что придётся сказать открыто, что больше могу, – надо уходить завтра же, идти километров сорок… ещё раз так прихватит и понесёте, мол, меня обратно на руках. Иду. Середина дня, солнце ярко садит, птицы перекликаются, погода вёдро, а я привал за привалом, всё короче и короче припадаю к земле. М-да. И тут, вспомнил краем, как мужики между собой говорили, что, мол кедрач лечит, помогает, мол, от болезней. Откуда всплыло? (У нас, кстати, кедром часто и кедровую сосну называют, но они разные). Вспомнил, а глаза уже приглядываются.
Громадный и сильный кедр. Прямо передо мной. А у меня уже приступ, схватился за бок, и тут же, прям возле него и упал. Подполз едва-едва, забился в корни. Корневища, как удобное кресло, переплелись, руки, ноги раскидал между ними, да и голова, запрокинулась,- устроился. Думаю передохну. А отчаяние – сил нет. Сижу, головой вжимаюсь в ствол чуть не плачу и разговариваю с ним… Вот, словно нашло что. «Прошу, - говорю, – помоги. От ними от меня это, что мучает меня. Мочи нет, так больше жить, да и не пожил ещё». Долго говорил что-то. А потом как-то забылся. Не заснул, нет, и не задремал, нет – словно бы меня не стало, словно бы я куда-то ушёл. Вижу солнце на ветви медленно опускается, а меня нет…
Очнулся и первое ощущение – зачем я сюда сел? Помню, как-то даже головой помотал, на солнце глянул, часов ни у кого не было, так, на глаз определяли, вижу - уже на закат, но ощущение, что время прошло го-ораздо больше, несколько дней. Забыл про боли – пошёл, темнело всё-таки быстро. Подхожу к лагерю, притормаживаю, а меня что-то мучает, не пойму что. Мужики у костра встречают, переглядываются, мол, как Ионыч, здоровьице, держишься? И тут только вспомнил, что собирался объявить о уходе, вспомнил, как забрался на колени в корни кедрача, вспомнил, что просил… И не смог вспомнить, что я там делал… «Да ничего, - говорю, - ничего. – А сам прислушиваюсь к себе. Отзовётся ли что. - Вроде можно работать». Они переглянулись, мол, зря так крепится мужик, самому же хуже будет, но виду не подали, боялись обидеть, наверное, да и, что говорить – всем надо собрать урожай женьшеня, за этим ведь, так долго сюда и добирались. Но вслух помолчали, перевели разговор.
День проработал, два, далеко уходить стал, как раньше – ничего! И до сих пор… Словно забыл, что что-то было! Как, что, почему? Не знаю. Рассказал, что знаю и что помню. Помню, что очень удивился, как поднялся. Помню странное ощущение – будто прошло очень много времени, словно куда уходил, или даже уезжал, вернулся, а «здесь» всё немного другое. Да, другое. Да и сам я другой.